— Людмила, как бы вы оценили на сегодня уровень цифровизации российских органов власти? Где наиболее активно происходят изменения, связанные с «цифрой», и почему?
— В мировом рейтинге электронного правительства за 2020 год наша страна занимает достаточно высокую позицию — 36 место. При этом, по словам вице-премьера Дмитрия Чернышенко, Единый портал государственных и муниципальных услуг — флагман российского электронного правительства — занимает четвертое место в мире по посещаемости сайтов в сфере государственного управления. С 2010 года количество пользователей сервиса выросло в 750 раз. Сейчас портал используют 90 млн человек.
Самыми популярными сервисами являются оплата налогов, запись на прием к врачу, в школу или детский сад, постановка автомобиля на учет. В последние годы на портале активно внедряются комплексные решения жизненных ситуаций граждан и бизнеса или так называемые «суперсервисы». Мы наблюдаем не только ежегодное расширение перечня доступных сервисов, но и кратное повышение скорости и удобства оказания госуслуг.
С точки зрения преимуществ цифровизации госсектора для граждан и бизнеса можно говорить о росте прозрачности и снижении коррупционных рисков. Обращение за документами через портал Госуслуг минимизирует персональное взаимодействие с чиновниками. Кроме того, автоматизация процессов обеспечивает сокращение затрат на содержание госаппарата.
Сейчас в условиях санкционной политики вектор цифровизации сместился в сторону импортозамещения. Ключевые интересы сосредоточены в области замены решений с иностранными компонентами на отечественные ИТ-продукты.
— В чем вы видите главный потенциал цифровой трансформации органов власти?
— Основной потенциал цифровизации вижу в повышении глубины автоматизации бизнес-процессов за счет внедрения полноценных bpm-платформ и использования технологий искусственного интеллекта.
Госорганы должны перейти, назовем это, к smart-автоматизации. То есть не просто автоматизировать процессы в том виде, как они сейчас есть, а описывать бизнес-процессы и оптимизировать их перед переводом в цифру, включая внесение изменений в нормативные правовые акты. Я говорю про классический процесс внедрения bpm-платформ, предполагающий переход от учетных систем, основанных на ручном вводе данных сотрудниками, к системам автоматизации бизнес-процессов, когда система берет на себя часть функций в принятии решений и заменяет работу сотрудников.
Большим потенциалом для цифровой трансформации госсектора обладает искусственный интеллект. В государственном управлении эта технология помогает распознавать текст бумажных заявлений, может анализировать речь и распознавать лица. Например, в прошлом году половина обращений в чат-ботах госорганов обработана без привлечения оператора.
— На ваш взгляд, как в настоящее время выглядит система управления цифровой трансформацией на госуровне?
— Отсутствие квалифицированных специалистов в ИТ-сегменте — насущная проблема, особенно для госорганов. В 2018 году в России появились CDTO –заместители руководителей органов государственной власти, которые отвечают за цифровизацию. Институт CDTO появился в ответ на недостаточную цифровую компетентность на высших уровнях государственного управления. Этот инструмент является крайне эффективным, потому что мотивирует делать реальные изменения. Недостижение поставленных перед специалистом задач по цифровизации может привести к увольнению. В 2021 году ушли в отставку 10 из 62 CDTO. Работает принцип персональной ответственности.
Кроме того, CDTO регулярно оцениваются. Минцифры России совместно с РАНХиГС ежегодно формируют рейтинг цифровой трансформации. Объектом оценки выступает прирост обращений на портале Госуслуг, цифровая зрелость отрасли, устранение несоответствий в ИТ-ресурсах и др. Ведомства пристально следят за тем, чтобы оказаться в топе такого рейтинга.
— Какие сейчас существуют барьеры на пути цифровой трансформации, и с чем это связано?
— Главным барьером цифровой трансформации госсектора является скорость. В первую очередь это касается вопросов планирования ИТ-мероприятий, проведения госзакупок и сроков реализации проектов. Проблему скорости отлично демонстрирует такой факт: с момента включения мероприятия в проект плана цифровой трансформации ведомства до заключения госконтракта уходит от полугода до года, иногда больше. Аналогичные сроки имеют место при реализации проектов. Например, не меньше года проходит с момента, когда госорган отправил в Минцифры России запрос на вывод госуслуги на портал Госуслуг, и до ее реального размещения.
Еще один барьер — высокий уровень зависимости страны от импорта в ИТ-сегменте. По данным ФТС России, с 2015 по 2021 год Черноземье закупило импортное серверное оборудование на $3,89 млн, экспортировало — только $0,72 млн. При этом «железо» — наиболее уязвимый объект ИТ-инфраструктуры, потому что в условиях санкционной политики может быть введен запрет на поставки не только нового оборудования, но и его комплектующих.
К текущей ситуации, когда санкции вводятся практически ежедневно, мы подошли не очень подготовленными с точки зрения реально работающих отечественных ИТ-продуктов: операционных систем, прикладного программного обеспечения, СУБД и др. Многие информационные системы, которые разработаны российскими компаниями и позиционируются как российские продукты, содержат иностранные компоненты. Например, базы данных. Сбой в таких системах может парализовать часть российского ИТ-сегмента.
Все это может замедлить цифровизацию в России. С другой стороны, любой кризис — это точка роста. В моменте мы, действительно, можем потерять часть технологий. Но этот кризис позволит российскому рынку ИТ развернуться и начать форсированный рост.
— Вы является разработчиком программной платформы Polycode. Расскажите, как реализация проекта выглядит на практике? Каковы преимущества ее использования для заказчиков?
— Polycode — это российская платформа класса BPM. Она автоматизирует бизнес-процессы, а конкретно в госсекторе — оказание госуслуг. Использование BPM-решений позволяет кратно сокращать затраты клиентов на содержание низкоквалифицированных кадров, быстро масштабироваться, повышать скорость процессов.
Как понять — нужно ли компании такое решение? Есть ряд признаков. Во-первых, это характер деятельности: обычно она регламентирована, процессы повторяются и зачастую носят заявительный характер, требуют анализа и проверок для принятия решений. Во-вторых, автоматизация бизнес-процессов актуальна для организаций со штатом более 150 человек, или офисы которых удалены друг от друга. В-третьих, когда есть необходимость объединить функции разных систем, например 1С и систем учета, в один понятный и видимый для всех процесс.
Например, ФБУ «ГИЛС и НП» решало с помощью нашей системы конкретную проблему — возросшее количество запросов на инспекции иностранных производителей, с которым текущий кадровый состав не мог справиться. Сотрудники данного института — узкопрофильные эксперты, которых нельзя быстро и в достаточном количестве найти на рынке труда. Каждый год они проводят около 500 зарубежных проверок. Институт сделал ставку на цифровую трансформацию, автоматизацию всей «рутины» и бумажной работы. Разработанная нами система позволила сотрудникам сосредоточиться исключительно на экспертной работе и сократить время планирования инспекций на 20%.
Задачи подобного рода актуальны везде, где имеет место долгое планирование и согласование. К примеру, в строительной сфере. По словам сенатора от Воронежской области Сергея Лукина, оформление разрешительной документации в инвестиционно-строительном цикле занимает колоссальное количество времени — до 50%. Именно такие проблемы решает Polycode.
— Приведите, пожалуйста, еще примеры, в которых вам уже удалось успешно внедрить новые технологии.
— Наша платформа Polycode активно используется для автоматизации оказания госуслуг и перехода органов власти на реестровую модель. С помощью основанного на ее базе решения, мы уже помогли внедрить ее в Минпромторге России в части лицензирования. Теперь лицензии министерства оформляются не на бланках, а хранятся в электронных реестрах и защищены от подделок и внешнего воздействия. Вместо привычной бумажной версии заявители получают электронную выписку из реестра лицензий с QR-кодом, с использованием которого можно убедиться в ее подлинности. Сами реестры также публикуются на официальном сайте ведомства.
Это очень удобно, потому что подать заявку на получение лицензии можно через портал Госуслуг, подписав ее своей электронной подписью. После этого о каждом этапе рассмотрения документов заявителю приходит онлайн-уведомление. Если с документами все в порядке, в реестре лицензий появляется новая запись.
Кроме того, в середине прошлого года подключили Минпромторг России к универсальной форме «Получение лицензии» на портале Госуслуг. Новизна данного инструмента в том, что это единая «точка входа», которая позволяет предпринимателям проверять лицензии контрагентов и партнеров буквально за пару кликов.
Реализовали проверку для шести видов деятельности, включая производство лекарственных средств, работу с военной и авиатехникой, оружием, боеприпасами. По состоянию на март 2022 года с помощью данной формы министерство выдало порядка 100 выписок.
— Многие эксперты отмечают, что цифровая трансформация является одним из главных факторов роста экономики. Можно ли кратко обозначить, как современные технологии влияют на экономический рост?
— Цифровая трансформация, действительно, один из главных факторов экономического роста. Она в прямом смысле меняет структуру экономики. Многие компании, которые ранее никак не были связаны с информационными технологиями (ритейл, банки, строительство и др.) становятся немножко «айти».
В реальной жизни потребитель видит это в появлении всевозможных онлайн-приложений, когда между намерением по покупке и товаром в руках необходимо сделать пару «кликов». По данным РБК, с 2017 по 2020 год мировой рынок онлайн-торговли увеличился вдвое — до $4,5 трлн. И продолжает расти.
Важность развития современных технологий для обеспечения экономического роста также видим в активной поддержке отрасли со стороны государства и усилении инвестиционных потоков. Например, в Курской области Фонд развития промышленности выдал 70 млн руб. компании «Акватон» на оборудование для цифровой печати и еще порядка 22 млн руб. компании «Совтест АТЕ» на разработку устройства для беспроводного сбора данных с приборов учета ЖКХ и управления уличным освещением.
— Пандемия стала триггером цифровизации государства, бизнеса и общества. Можно ли сегодня уже оценить эффект от перевода внутренних процессов в «цифру»?
— В разгар пандемии на портале Госуслуг происходило небывалое. Социальные выплаты, которые назначались гражданам, становились доступны для получения онлайн через пару недель после указа президента. Аналогично и в ситуации с QR-кодами. Ранее сервисы разрабатывались годами, а в период COVID время на вывод новой услуги иногда сокращалось до нескольких часов.
Пандемия ускорила цифровизацию госсектора и создала конструкцию, в которой самым эффективным каналом взаимодействия государства, бизнеса и общества стали цифровые сервисы. В первую очередь, на портале Госуслуг. Темп цифровизации, который задал COVID, сохраняется до сих пор.
— А могут ли таким же триггером стать вводимые санкции?
— Безусловно, даже за такой небольшой срок после введения, санкции уже перестроили всю сферу ИТ. С российского рынка ушли крупные иностранные поставщики ПО: SAP, Oracle, Microsoft, Adobe, Cisco и др. Покупка еще доступных продуктов из-за роста курса валют для многих компаний становится разорительной.
При этом основные трудности возникают не с клиентским ПО (почты, облачные хранилища, офисные программы), а с операционными системами и СУБД. Первые относительно легко заменить отечественным аналогом, например Microsoft Office — программой «МойОфис». Вторые наиболее уязвимы, так как в России только начинают появляться собственные продукты такого типа. Постепенно вокруг них будет создаваться сообщество российских разработчиков, продукты начнут коллаборироваться, чтобы усилить свои конкурентные преимущества.
Например, «Полилог» постоянно проводит тестирования с отечественными партнерами. Polycode совместим с PostgresPro, RosaLinux и еще десятком российских ИТ-продуктов. Недавно завершили эксперимент с PixRobotics, когда их RPA-робот переносил в Polycode данные из иностранного ПО. В результате мы подтвердили, что переход с зарубежных решений на отечественный «софт» может быть безопасным и клиентам не стоит беспокоиться об утрате данных.
Создание новых продуктов, совместные тестирования, глубокие интеграции и партнерства — все это приведет к сплочению сектора и созданию полноценной экосистемы российского ИТ.
— В целом, каким вы видите цифровое будущее государственного управления? Какие есть в России стимулы для развития цифровых технологий?
— Главная цель — обеспечение цифрового суверенитета России. Михаил Мишустин уже заявил о том, что «импортозамещение должно стать основным направлением нашей деятельности». В текущей ситуации эти намерения важно превратить в действительность. Правда в том, что в последние годы к импортозамещению многие относились достаточно формально. А теперь мы в новых реалиях, когда переход на российские ИТ-продукты должен был состояться «вчера».
Очень важно, что Минцифры России подготовило перечень мер для развития ИТ-отрасли в условиях санкций: налоговые льготы для компаний, освобождение от НДФЛ для сотрудников, льготную ипотеку, гранты на разработку и др. Глава ведомства Максут Шадаев отметил, что единственный критерий успешности импортозамещения — доля расходов. Уже декларируется, что 70% ИТ-расходов государства должно направляться на российские решения.