— Последние годы Сбер особое внимание уделяет цифровизации процессов взаимодействия с бизнесом. Какие программы сегодня наиболее актуальны и с чем это связано?
— Для клиентов остаются актуальными кредитные продукты, мы же их дорабатываем с точки зрения цифры.
Если говорить об основных цифровых продуктах, мы предложили несколько готовых решений для шести отраслей: «Недвижимость», «Транспорт», «Оптовая торговля», «Розничная торговля», «ЖКХ» и «Сфера услуг», чтобы люди могли сосредоточиться на бизнесе и не заниматься операционной частью. Перевели в «цифру» набор персонала, бухгалтерию, лидогенерацию.
Для крупного бизнеса процесс цифровой трансформации проходит несколько сложнее. Сначала мы думали, что нужно набрать хороших IT-специалистов, чтобы разработать нужные бизнесу цифровые продукты. На самом деле это не так. По итогам прошлого года оказался удачным бизнес-подход, когда мы помогаем клиенту не только на этапе выбора технологического решения, но и оказываем методологическую помощь в разработке стратегии трансформации, реинжиниринга процессов и организационной структуры. Все это мы объединили в наш комплексный сервис DTaaS (Digital Transformation as a Service — цифровая трансформация как сервис), который помогает компаниям проходить цифровую трансформацию комфортно и быстро. За управление проектами трансформации в рамках DTaaS отвечает CSM — customer success manager. Вместе с бизнес-аналитиками они выполняют роль проектных менеджеров в совместных с клиентами проектных командах. Мы видим, что это эффективнее, чем просто предоставлять услуги IT-специалистов.
У Сбера и компаний-партнеров в работе более тысячи проектов цифровой трансформации бизнеса наших корпоративных клиентов. В Черноземье уже реализовано более 50 таких проектов и еще десятки на этапе завершения. Есть, например, крупные проекты «под ключ» на основе технологий IoT (internet of things, интернета вещей) для крупных предприятий, где окупаемость составляет около 1,5-2 лет. Это очень хороший показатель для сегодняшнего рынка.
— Какие регионы Черноземья лидируют по цифровизации, а какие можно назвать отстающими?
— Цифровизация и оптимизация процессов находится на контроле федерального правительства. В каждом регионе есть пул проектов, которые мы реализуем вместе с властью.
Активно работает в направлении цифровизации Белгород: там большой «айтишный» кластер и сильные ребята. Уже приняты решения об открытии школы программирования — «Школы 21» в Белгороде и Липецке. В Воронеже также активно идет процесс цифровизации как бизнеса, так и власти.
Цифровизация активно развивается благодаря командам правительств в Тамбовской, Курской и Орловской областях. В 2023 году мы провели три сессии по трансформации в этих регионах. Обсуждали вместе с властью, выбирали проекты и процессы, которые нужно оцифровать. Особенность цифровизации — все время нужно пристальное внимание либо бенефициара бизнеса, либо первого лица региона. Если руководители в регионах формируют повестку «цифры» и регулярно задают вопросы, ставят задачи своим заместителям и контролируют их исполнение, процесс движется очень быстро.
— В последние годы многие специалисты IT-сферы уехали работать в другие страны. По вашему мнению, испытывает ли эта сфера кадровый голод?
— HR-специалисты говорят, что это качели, которые сначала качнулись в одну сторону, а теперь в другую. Кто-то вернулся обратно, кто-то остался работать за границей — у всех был выбор. Если бизнесу в России нужно оцифровать процесс, он находит для этого людей. В 2022 году это стало чуть дороже, потом цена выровнялась с учетом инфляции. Рынок все уравновесил.
На текущий момент дефицитны в этой отрасли люди, которые курируют проекты от бизнеса — IT-менеджеры. Собственник или руководитель бизнеса не может разорваться между цифровыми проектами, в которые ему надо погружаться и тем бизнесом, который приносит ежедневно заработок, который кормит те улучшения, которые надо сделать. Такие специалисты могут сопровождать процесс цифровизации, переводить с «айтишного» языка на русский для бенефициара бизнеса, курировать проект, следить за сроками.
Для развития «цифры» нужны менеджеры с IT-компетенциями, которые могут курировать подобные проекты, могут понимать: на каких точках сделать акценты, где ускорить, где можно отпустить, а где что-то заменить. К сожалению, таких людей ограниченное количество. Однако сегодня это уже не такая большая проблема, как 3-4 года назад: таких людей становится все больше и больше.
— Весомую долю в экономике Черноземья занимает сельское хозяйство. Что Сбер может предложить агропромышленному комплексу?
— В 2023 году мы традиционно работали по нашим двум программам В прошлом году мы старались максимально поддерживать инициативы наших клиентов. В этом году, в феврале мы ожидаем открытия обновленной программы, направленную на поддержку агропромышленного комплекса.
Помимо финансового плеча, мы помогаем и цифровым. Предложений много. Это системы автономного управления сельхозтехникой на основе искусственного интеллекта, модели прогнозирования урожайности, алгоритмы машинного обучения для борьбы с болезнями и вредителями, сервисы по анализу эффективности и оптимизации логистики и транспортировке продукции и другое. Это комплексная работа — от предоставления традиционных классических банковских продуктов, до цифровых решений и поиска новых логистических схем взаимодействия.
— Не так давно в медиа-пространстве активно обсуждали введение цифрового рубля. Некоторые эксперты отмечали, что нововведение может исключить банки из цепочек взаимодействия с корпоративными клиентами. Как вы считаете?
— За последние десять лет у банков менялись внутренние цифровые платформы взаимодействия с клиентами, которые касались проведения транзакций и т.п. Процесс адаптации у всех сторон всегда проходил гладко. Наш бизнес очень быстро принимает и адаптирует новые решения. Я не вижу здесь особой проблематики по переходу на цифровой рубль, осуществления транзакций либо еще чего-то.
Исключит ли это корпоративных клиентов? Давайте вспомним про внедрение системы быстрых платежей для людей. Отдельные эксперты тоже высказывали свои опасения в части будущего эквайринга. Сейчас в магазинах многим покупателям предлагают заплатить по СБП. Многие люди отвечают: «Нет, у меня кэшбэк, я буду платить картой». У клиента просто появился выбор. То же самое с корпоративными клиентами. Я не думаю, что огромный рынок, который на текущий момент существует в России, исчезнет. Платежи не сводятся только к транзакциям. У банков достаточно экспертизы, чтобы остаться в рынке. Наша задача останется прежней — сделать так, чтобы клиенту было максимально комфортно и выгодно.
— На фоне повышенной процентной ставки государство и Сбер разработали меры поддержки для крупных предприятий. Какие программы действуют и есть ли подобные программы для малого бизнеса?
— Сегодня существует около ста программ поддержки бизнеса, и государство продолжает активно работать в этом направлении. Например, в малом бизнесе действуют программа 1528 и программа субсидирования от Минэкономразвития 1764. Средства на реализацию программ выделяют ежегодно, и мы надеемся, что этот год не станет исключением. В Черноземье этими программами воспользовались около 1,4 тыс. клиентов малого бизнеса.
Если государство видит, что какая-то отрасль не справляется со своими задачами в условиях современной экономики, но она важна государству — ее поддерживают через механизмы субсидий, дотации либо гранты. Механизмов много. Главное, чтобы бизнес имел устойчивую бизнес-модель и доходность. Я не беру оптовую торговлю, где низкая маржинальность, но если взять производственную сферу, то там мало кто зарабатывает меньше 15% добавленной стоимости. При этом любой владелец бизнеса хочет не просто заработать для себя, но и содержать персонал, развивать компанию.
Последние годы показали, что компании, у которых есть четкая стратегия и устойчивый бизнес, в целом хорошо справляются с кризисными явлениями. Изменения в связи с макроэкономическими событиями типа пандемии коронавируса сказывались лишь на том бизнесе, который не смог быстро адаптироваться и перестроиться. Такие истории, если и встречались, то среди малого бизнеса и небольших предприятий, кто в целом уже не видел перспектив в своем направлении и решал перепрофилироваться. В последние два года таких историй значительно меньше, а если говорить о среднем и крупном бизнесе, то в Черноземье совсем мало подобных примеров.