В очередном выпуске проекта «Пресс-капучино» РБК Черноземье министр архитектуры и градостроительства Воронежской области Андрей Еренков рассказал о будущем воронежского частного сектора, необходимости баланса между высотным строительством и развитием инфраструктуры, об учете мнения архитекторов при благоустройстве малых городов, а также о поиске уникального бренда региона в сфере внутреннего туризма. В интервью с директором по развитию медиахолдинга РБК Черноземье Игорем Титовым и главным редактором издания «Площадь» Михаилом Сошиным министр поделился видением единой государственной политики в сфере архитектуры и градостроительной деятельности региона.
— Расскажите, в чем сегодня главная задача градостроительной политики на территории Воронежской области?
— Если посмотреть на другие регионы, то в большинстве из них функционирует единое министерство строительства, включающее в себя градостроительный блок. У нас же в 2015 году произошло разделение. Считаю, что это положительно сказалось на эффективности работы. Конечно, фундаментальным направлением деятельности министерства является территориальное планирование.
На текущем этапе ключевая задача — пространственное планирование, направленное на создание благоприятных условий для развития экономики. Речь идет о сбалансированном развитии территорий, что должно выражаться в рациональном распределении бюджетных средств. Этой задаче служат все ключевые направления нашей работы: реализация комплекса полномочий по разработке генеральных планов, разработка и утверждение правил землепользования и застройки на всю область (кроме самого Воронежа), формирование проектов планировки на ключевые территории региона — особую экономическую зону, индустриальные парки, дороги и другие линейные объекты. Отдельное направление — всесторонняя цифровизация градостроительной деятельности, интеграция региона в Национальную систему пространственных данных.
Из нового и остро актуального — примерно полтора года назад губернатор Воронежской области Александр Гусев поручил усовершенствовать подходы к формированию областной адресной инвестиционной программы (ОАИП). Нам необходимо разработать прозрачную схему, позволяющую понять, как именно распределяются средства на строительство социальных объектов.
Мы провели глубокий анализ обеспеченности региона социальными объектами и выявили существенный дисбаланс. В некоторых районах обеспеченность превышала норму в несколько раз, при этом демографическая ситуация оставляла желать лучшего. Это связано с тем, что долгие годы ОАИП формировалась преимущественно на основе заявок от глав муниципалитетов. Единого взгляда «сверху» на тот момент, вероятно, было недостаточно.
Выявив инфраструктурный дисбаланс, разработали новый порядок оценки заявок от муниципалитетов, в основу которого легли градостроительная целесообразность, нормативная обеспеченность и, что особенно важно, демографические прогнозы. Считаю, что недооценивать демографические факторы нельзя.
— Есть ли такой дисбаланс между городом и регионом?
— Действительно, в городе наблюдается нехватка социальных объектов. Но некорректно сравнивать город и область в целом. Важно рассматривать отдельные муниципальные образования. В регионе есть как благополучные, так и дефицитные районы, и объемы строительства распределены неравномерно. Например, Бобровский — отличается устойчивым развитием, в то время как ряд других районов обладают более скромными возможностями.
— Кто и когда приступит к разработке мастер-плана Воронежа? Не окажется ли он очередным «документом в стол»?
— На мой взгляд, этого легко избежать, так как все зависит от позиции первого лица региона. Любой разработчик мастер-плана будет руководствоваться техническим заданием, которое должно быть сформировано на областном уровне. Качество подготовки технического задания и исходных данных — основа для создания разумного мастер-плана. Наш губернатор погружен в этот вопрос и настаивает на реалистичности документа.
Говоря о сроках, отмечу, что понятие мастер-плана пока не внесено в градостроительное законодательство. Возникла серьезная дискуссия между Минстроем и Минэкономразвития о статусе этого документа, составе его материалов и о том, в какие нормы он должен быть включен.
Честно говоря, не вижу ничего плохого в том, что процесс еще длится. Когда речь идет о таком важном этапе пространственного планирования, который повлияет на развитие всей страны, лучше потратить больше времени на обсуждение, чем принимать поспешные решения. Не секрет, что градостроительный кодекс 2004 года разработан в спешке, и именно поэтому в него ежегодно вносятся десятки поправок. Это документ, который до сих пор критикуется многими градостроителями старой школы.
Надеюсь, что мы займемся разработкой мастер-плана в ближайшее время. Решили не дожидаться изменений в законодательстве и создали рабочую группу, ведем сбор исходных данных и почти завершили его, опираясь на опыт городов, для которых мастер-планы уже сделаны. Также изучаем состав их материалов и собираем аналогичные исходные документы. Лично для себя определил это главной задачей, главным вызовом на ближайшее время. Мечтаю, чтобы у Воронежской агломерации появился мастер-план, сбалансированный, реалистичный, который ляжет в основу будущего развития и убережет от градостроительных ошибок. Рассчитываю, что наше министерство будет играть в этом ключевую роль.
— В чем принципиальная разница между мастер-планом и, например, генеральным планом? Каковы его преимущества?
— Генеральный план — это более формальный и конкретный документ, определяющий функциональное зонирование территории. Мастер-план, напротив, представляет собой гибрид градостроительной документации и стратегии социально-экономического развития, где заложены основные направления развития территории на заданный период. Он более нагляден и понятен.
В одном из интервью федерального эксперта прочел, что мастер-план — это генеральный план, изложенный простым и понятным языком, и мне это позиция очень близка. Фактически, это своего рода общественный договор между жителями, как пользователями города, и властью. С помощью мастер-плана власть должна объяснить гражданам, как будет развиваться город. Именно поэтому неотъемлемой частью процесса создания мастер-плана является активное участие общественности.
Существующая практика в России показывает, что разработкой мастер-планов занимаются крупные консорциумы, в которых ведущую роль играют консалтинговые бюро федерального уровня, обладающие опытом в данной сфере. Они привлекают специалистов узкого профиля, таких как социологи, экономические географы, а также архитекторы и градостроители. Однако необходимо учитывать, что выбор подрядчика осуществляется на конкурсной основе, и пока не определена схема федерального финансирования разработки мастер-планов, ориентируемся на опыт других городов.
Считаю, что оптимальным вариантом является, когда ведущая роль в команде принадлежит крупной компании с опытом работы по всей России, усиленной местными экспертами. Ведь никто не знает Воронеж лучше местных архитекторов, краеведов и других специалистов, и я буду приветствовать и даже настаивать на таком сотрудничестве.
— Справедливо ли утверждение, что мастер-план в большей степени ориентирован на инвестиционные показатели в широком смысле?
— Да, вполне справедливо. В мастер-плане присутствует экономический блок, представляющий собой перечень приоритетных проектов развития. Эти проекты могут быть как инфраструктурными, например, дорожные развязки, так и включать в себя, скажем, строительство кампусов. Так, в ряде мастер-планов к числу приоритетов относят комплексное изменение транспортной системы. Таким образом, экономическое обоснование, демографические прогнозы и другие важные аспекты интегрируются в мастер-план. При этом наличие такого документа не отменяет необходимость генерального плана.
— Давайте перейдем к вопросу индивидуального жилищного строительства (ИЖС). В Воронеже значительная доля жилого фонда в черте города, а в особенности в районных поселениях, представлена частными домами. Существует ли стратегия по улучшению и поддержанию надлежащего состояния этих территорий? Разрабатываются ли новые законодательные инициативы в данной сфере, или же эти участки рассматриваются лишь как потенциал для будущей многоэтажной застройки?
— Комфортная городская среда, к созданию которой мы стремимся, ориентирована на все типы застройки. Отдельной стратегии в отношении ИЖС в регионе нет. Однако, в рамках муниципальных программ на таких территориях строятся дороги и ремонтируются сети.
Законодательство не позволяет устанавливать требования к архитектурно-градостроительному облику объектов ИЖС. Облик и состояние индивидуальной застройки во многом зависят от самих владельцев жилых домов. Но далеко не все они способны на своевременный капремонт и уход за придомовой территорией, что прямо предписано правилами благоустройства.
Региональные меры поддержки направлены на стимулирование активности жителей в улучшении облика застройки, и побуждают их объединять свои усилия. Так, гранты на благоустройство и материальное поощрение предусмотрены в рамках программ развития территориального общественного самоуправления (ТОС), а также конкурса «Самое красивое село».
Что ждет территории ИЖС в обозримом будущем, решается на муниципальном уровне в рамках генплана, правил землепользования и застройки.
Активной экспансии многоэтажек на такие территории пока не наблюдается. Напротив, в нашем регионе в последние годы на ИЖС приходится около половины от общего объема ввода жилья.
Внедряемый механизм комплексного развития территорий (КРТ) не ограничивает типологию новой застройки. Более того, строительство малоэтажных жилых комплексов на государственном уровне оценивается, как наиболее перспективное направление, что подтверждается реализованными законодательными инициативами.
Так, в прошлом году принят пакет законов, распространяющих на ИЖС положения о долевом строительстве, а также новые своды правил, в частности, «Зеленое» индивидуальное жилищное строительство».
Новый подход заключается в «индустриализации» ИЖС и вовлечении в этот процесс застройщиков. Сегодня правительством РФ также рассматриваются дополнительные меры в рамках нацпроекта «Инфраструктура для жизни», в том числе налоговые льготы на строительство инфраструктуры для ИЖС — социальной, транспортной и инженерной.
— А какие перспективы развития старого частного сектора непосредственно в Воронеже вы видите?
— Градостроительное развитие предполагает, что рано или поздно старый частный сектор будет замещен новой застройкой, в том числе благодаря механизму КРТ.
Особого внимания требуют сложные территории, например, склоны в центре города. С одной стороны, частный сектор в районе Петровской набережной — неотъемлемая часть городской ткани. С другой — он неоднороден: рядом с ветхими домами есть добротные постройки 90-х и 2000-х годов. Поэтому на перспективу для этой территории необходимо предложить новый морфотип застройки, который упорядочит панораму. И это одна из задач, которую перед нами ставит губернатор. Такие гипотетические проработки уже существуют. Мы обращались к воронежским архитекторам, которые видят эту проблему и работают над ее решением.
— Расскажите, каким образом можно повлиять на сферу строительства, чтобы при возведении высотных зданий учитывались нормативы в сопутствующих сферах — ЖКХ и общественного транспорта. В частности, в контексте примеров, подобных застройке северного микрорайона Воронежа и соответствия транспортной инфраструктуры потребностям населения.
— Объективно — инженерные системы имеют высокий износ. Эта проблема не только Воронежа, но и всей России. На федеральном уровне «коммунальный» вопрос стоит в приоритете, недаром новый нацпроект называется «Инфраструктура для жизни».
Так, в апреле Минэкономразвитием России разработан законопроект, который обяжет компании в сфере ЖКХ утверждать свои инвестиционные программы по обновлению действующей инфраструктуры и повышению качества коммунальных услуг для граждан. Очень важно на региональном уровне синхронизировать такие инвестпрограммы с градостроительными планами развития, особенно с учетом больших площадок жилищного строительства.
Развитие транспортного обслуживания в Воронеже идет по направлению внедрения лучших практик, применяемых в крупных городах с использованием экономически эффективного транспорта.
Застройка Воронежа неоднородна, сложившаяся система маршрутов регулярно корректируется, в том числе с учетом пропускной способности улично-дорожной сети, изменяющейся в ходе строительства или реконструкции, а также актуальных характеристик пассажиропотоков. Сегодня в городе работают магистральные маршруты и «подвозные» — из спальных районов к магистрали. Количество транспорта большой вместимости, предпочтительного, в том числе для северного микрорайона, постоянно увеличивается, но зависит от экономических возможностей муниципалитета.
— Каким образом архитекторы должны учитывать мнение экологов для сохранения деревьев? Несут ли архитекторы, принявшие решение сделать маленькие приствольные пространства для кленов на проспекте Революции, материальную ответственность за массовую гибель деревьев на этом объекте?
— Полагаю, что здесь вопрос требует уточнения. Вероятно, в данном случае мы имеем в виду не столько архитекторов, сколько разработчиков проектной документации, которая проходит соответствующую экспертизу. Насколько я знаю, у городской администрации есть сформулированная позиция по вопросу засыхания деревьев на проспекте. Проблема есть, она очевидная, но не думаю, что назначать «виновных» нужно именно в среде архитекторов. Отвечая на первую часть вопроса, скажу, что любой здравомыслящий архитектор прислушается к мнению эколога и выберет наиболее рациональное решение.
Сложность работы архитектора, на мой взгляд, заключается в необходимости учитывать множество факторов и интересов. В отличие от, например, активного общественного деятеля, который может отстаивать только одну систему ценностей, архитектор обязан находить баланс между различными потребностями и направлениями. Увы, не всегда это проходит гладко. Будет неправдой, если скажу, что проекты благоустройства, которые реализуются — всегда идеальны. Нам необходимо повышать качество проектирования, причем во всех сферах — это и благоустройство, и социальные объекты. Также нам нужны механизмы реального профессионального контроля. Рассчитываю на усиление роли общественного совета при минархитектуры. Сегодня там сложился отличный состав — люди неравнодушные и профессиональные. Кроме того, у нас отлично работает архкомиссия, и облик объектов ощутимо становится лучше. Дальше дело за стройконтролем и надзором.
— Недавно в Воронеже прошел форум «Зодчество ВРН». Выделите три ключевых итога форума. Какие планы и перспективы по проведению на следующий год? Помог ли данный форум решить архитектурные проблемы в Воронеже и области? Приведите удачные «кейсы».
— Форум, безусловно, не предназначен для мгновенного решения городских проблем. Это не совещание, не дорожная карта и не протокол поручений. В моем понимании, это платформа для привлечения внимания к городской проблематике с целью дальнейшего поиска решений.
Его задача — поднимать вопросы, объявлять старт большим проектам. Именно на «Зодчестве ВРН» в 2019 году впервые озвучен вопрос о необходимости благоустройства Петровской набережной в Воронеже. Это привело в конечном итоге к реализации проектов благоустройства, которые мы видим сегодня. Так было с проектами парка «Орленок», который стал истинной жемчужиной нашего города, и набережной Авиастроителей.
«Зодчество ВРН» — это мероприятие с историей и репутацией. Говоря о его результатах, в первую очередь, отмечаю формирование нового, активного сообщества архитекторов. За десять лет добились значительного прогресса в этом направлении. Специалисты, которые много лет назад были студентами и участвовали в конкурсах для молодых профессионалов, сегодня возглавляют собственные архитектурные бюро и реализуют проекты по всей стране — это благоустройство малых городов, проекты школ, интерьеры общественных зданий. Многие из них сегодня являются ведущими проектировщиками площадок комплексного развития территорий. Десять лет назад их объединил наш проект.
Ключевыми результатами являются: формирование активного профессионального сообщества, первичное выявление и обсуждение актуальных городских проблем, которые впоследствии находят свое решение, а также перезагрузка отдельных городских пространств. Отдельным поводом для радости является тот факт, что площадки Коммуны и Винзавода обрели новую жизнь после проведения архитектурного форума в этих заброшенных зданиях.
Несмотря на то, что это не было нашей прямой целью, город получил два новых центра притяжения. Возможно, их репутация не так неоднозначна, но они стали важными точками городской активности. Аналогичная ситуация сложилась с Театром оперы и балета: благодаря совместным усилиям с общественностью мы привлекли внимание к проблеме, и губернатор принимает соответствующие решения.
Нельзя не отметить и возросшую многократно роль и значимость нашего Союза архитекторов, новую жизнь Дома архитектора. Именно там мы провели первый в нашей истории фестиваль «Зодчество дети», и это получилось так здорово, что мы абсолютно точно будем продолжать. Говоря о форуме и Доме архитектора не могу не отметить личную роль Константина Кузнецова — мы настоящие единомышленники. Благодаря нему и доверию губернатора архитектурная политика в регионе вышла на качественно новый уровень.
— Расскажите о взаимодействии с мэрией Воронежа времен Вадима Кстенина. Что удалось сделать, и какие важные проекты не реализованы?
— Основным моментом нашего взаимодействия с мэрией Вадима Кстенина является то, что на период его руководства пришелся старт реализации крупных проектов благоустройства. Эти проекты, безусловно, вызывают разную реакцию и критику, но важен сам факт того, что город взялся за реализацию таких масштабных инициатив. Несмотря на все сложности и критические замечания, работа по этим проектам продолжается.
Я благодарен Вадиму Кстенину за то, что он инициировал проект реконструкции улицы Карла Маркса. Мэру пришла в голову идея не спешить с освоением средств, а тщательно подготовить проект. В целом, наше сотрудничество всегда было очень активным. Мне нравилось работать как с ним, так и с нынешним главой города. В этом плане у нас все складывается благополучно.
Конечно, возникали острые дискуссионные вопросы, касающиеся, в частности, градостроительного нормирования. Постоянно спорили о нормативах, ведь мэр — это политическая фигура, и ему необходимо находить баланс между градостроительной целесообразностью и инвестиционной активностью застройщиков.
К сожалению, не удалось добиться желаемого эффекта в вопросе с дизайн-регламентом. Когда документ только появился, его первое применение привело к позитивным изменениям в центре города, и мы быстро привыкли к хорошему. Однако не удалось решить проблему с пристройками и входными группами, которые были возведены в 90-е и нулевые годы. Мы, к сожалению, пока не смогли найти способ урегулировать эту ситуацию. Будем продолжать работать с городской архитектурой и искать подходящие юридические механизмы.
— Какие районные центры в Воронежской области вы могли бы выделить и почему?
— Многое зависит от позиции районных администраций к работе с архитекторами. На примерах реализованных проектов благоустройства малых городов видим разные подходы.
В одних случаях главы районов стремятся реализовать исключительно собственные вкусовые предпочтения, что можно понять. В других же, напротив, прислушиваются к архитекторам, предоставляя им возможность определять ход работ. Опыт показывает, что доверие к профессионалам приносит лучшие результаты. В качестве положительных примеров можно привести Бутурлиновку и Острогожск, где благодаря авторскому надзору со стороны архитекторов и строительному контролю проекты были успешно доведены до конца.
В целом, в малых городах проблемы, с которыми часто сталкиваются в Воронеже, возникают реже. Это связано с большей концентрацией управления и простотой контроля. Например, благоустроенный центр Бутурлиновки выполнен на высоком уровне. «Бетонные сады» в Острогожске пока не полностью интегрированы в городскую экономику, но их архитектурные достоинства отмечены тремя международными премиями.
Конечно, есть и неудачные примеры, такие как «Крымская горка» в Новохоперске, но это скорее исключения, из которых мы извлекаем уроки. Конкурс на благоустройство городской среды постоянно развивается. Если первые проекты были скорее романтическими, то с течением времени в них стали включать сметную документацию. При этом «Пеньковая гора» в Калаче, победитель первого конкурса, построена в соответствии с концепцией и успешно функционирует. Деревянный настил в хорошем состоянии, и площадь постоянно используется для проведения различных мероприятий. Вторая очередь также активно используется, а мангальная зона пользуется большим спросом. Отсутствие вандализма свидетельствует о том, что люди, участвовавшие в создании проекта, относятся к нему бережно. Это тот идеал, к которому мы стремимся при работе с городской средой.
— В 2023 году вы провели встречу в рамках образовательной программы Школы управления «Сколково», которая называлась «Гостеприимные города». Цель — определить актуальные направления, векторы, по которым можно было бы позиционировать Воронеж в контексте внутреннего туризма, чтобы в будущем сформировать целостную стратегию. Расскажите о целостной стратегии позиционирования города, региона в контексте внутреннего туризма. Что из этой стратегии уже удалось реализовать за прошедшие годы?
— Я рад быть частью команды, занимающейся вопросами внутреннего туризма, поскольку сейчас эта сфера предоставляет архитекторам широкое поле для деятельности. Разработка туристических схем для макротерриторий, осуществляемая ВЭБ.РФ для других регионов, является важным направлением работы. В целом, городская среда и внутренний туризм оказывают непосредственное влияние друг на друга.
Качественная городская среда способствует развитию туризма, в то время как отсутствие благоустройства затрудняет этот процесс. Поэтому, когда появилась данная программа, выразил желание войти в команду, что и произошло. Благодаря участию в программе мы смогли точно диагностировать проблему, существующую в Воронеже. Эта проблема характерна и для региона, но в Воронеже она ощущается острее.
На данный момент у нас отсутствует четко сформулированная стратегия позиционирования. Мы говорим о том, что Воронеж — прекрасное место для жизни, что он выигрывает конкуренцию у сопоставимых городов по многим показателям, что у нас есть множество уникальных черт, связанных с историческими событиями и воронежскими особенностями, такими как создание флота и воронежский «Факел». Однако мы не можем четко определить, чем именно является Воронеж.
Создается впечатление, что он является всем сразу. В рамках обучения мы пытались выделить те зерна, на которых должно базироваться позиционирование города, то есть определить основу будущего бренда города, которого пока нет, как и бренда области. Надеюсь, что совместными усилиями доведем эту работу до результата.
Создание бренда города или региона основано на том же принципе вовлечения и соучастия, что и создание общественных пространств. Это формирование смысла вместе с жителями.
