Чем являются биологические отходы сельскохозяйственных животных и птицы — навоз и помет — сырьем, подлежащим утилизации, или удобрением? Попытки ответить на этот вопрос уже много лет заканчиваются затяжным спором между бизнес-сообществом и контролирующими органами в лице Роспотребнадзора, Минсельхознадзора и Росприроднадзора. В конце сентября аграрный комитет Госдумы вновь включил эту тему в отраслевую повестку.
Продукт или отход: возможны варианты
Правовая коллизия обострилась в июле 2016 года, когда начал действовать ФЗ-458 об отходах производства и потребления, обязавший юрлиц и предпринимателей сертифицировать деятельность по сбору, обработке, транспортировке и утилизации отходов 1-4 класса опасности, к которым относятся навоз и помет. Накануне вступления закона в силу, в мае прошлого года, Минприроды разъяснило, что требования сертификации касаются лишь тех, кто использует навоз для получения прибыли. На агропредприятия и ЛПХ, использующие навоз и помет для нужд собственных производств, по логике Минприроды, действие закона не распространяется. При этом, по толкованию ведомства, индивидуальные предприниматели и юридические лица вправе самостоятельно определить, какие вещества и материалы образуются в результате их производственной деятельности: отходы или продукты.
Однако такой вариативный подход не устроил органы контроля и надзора. Роспотребнадзор, Минсельхознадзор и Росприроднадзор, в свою очередь, высказали опасения, что он снижает эффективность экологического контроля, усугубляя и без того напряженную экологическую ситуацию. Поэтому на местах в адрес хозяйствующих субъектов от районных и областных прокуратур продолжают поступать требования экологического характера.
Чуть больше года правоприменительной практики ФЗ-458 добавили к дискуссии о природе органических отходов новые аргументы. Жесткие альтернативы — все контролировать или довериться сознательности хозяйствующих субъектов — не продуктивны, считает депутат ГД, член думского аграрного комитета Аркадий Пономарев. У проблемы должны появиться и «промежуточные» решения.
— Отсутствие в законе понятной бизнесу трактовки мешает аграриям и государству согласовать свои позиции и выработать правила, — отметил парламентарий. — Во главе угла работы с навозом или помётом, на мой взгляд, должно стоять нормирование разводимой живности относительно наделов земли и агрохимического анализа их почв. Мы должны понимать, какое количество животных и птиц можно содержать на единицу земли с определенными свойствами, чтобы побочные продукты животноводства не навредили окружающей среде. Если количество животных не превышает установленных норм, то в лицензировании нет необходимости, достаточно санитарно-эпидемиологического наблюдения Россельхознадзора. Если животных или птицы на территории производится выше нормы, значит, нагрузка на почвы идет априори сверх допустимого, органические вещества «работают» не как удобрения, а как отходы. Они должны подлежать утилизации, переработке либо продаже с обязательным лицензированием деятельности в Минприроды.
Аркадий Пономарев привел и другие аргументы в пользу более точечных настроек в законе.
— В некоторых хозяйствах, где нет земельных угодий, навоз является объектом купли-продажи как товар. В этом случае необходимо уже на стадии проектных решений при возведении подобных комплексов фиксировать данный факт и уже по-другому оценивать производимые в таких хозяйствах органические отходы. И Минприроды, и Россельхознадзору нужно подойти к оценке подобных ситуаций более взвешенно, а не использовать их как фактор «закошмаривания» бизнеса.
Нужда заставит
Предприятия-переработчики согласны с парламентариями — многогранность проблемы исключает возможность «плоских» решений.
— Важно понимать, что органические отходы животноводства, свиноводства и птицеводства по-разному влияют на почву. Навоз использовать как удобрение можно сразу, но со строгим регламентированием вносимого в почву количества вещества. А отходы свиноводства и птицеводства нуждаются в дополнительной переработке, причем свиной навоз для почвы вообще малопитателен и требует тщательной переработки. Птичий помет содержит полезный для почвы, но агрессивный в чистом виде азот, который нужно «усмирять» компостированием, — пояснил коммерческий директор ООО РУС «Сошки» Дмитрий Захватаев.
Учитывая темпы развития сельскохозяйственных отраслей в Черноземье, проблема переработки отходов будет также обостряться. Профильный комитет Госдумы приводит такие цифры: каждая голова КРС эквивалента по отходам и вредоносности отходам жизнедеятельности 4-5 человек. Поэтому, для формирования собственной экологической политики агропредприятиям важно определиться — могут ли они перерабатывать органику сами, не лицензируясь, или им целесообразнее отдавать это профильным компаниям. И то, и другое решение требует финансовых вложений, поскольку процесс переработки достаточно материально затратен, отметил эксперт РУС Сошки. Прояснить ситуацию — дело законодателя, и чем быстрее это случится, тем лучше.
— Переработать можно все, вопрос лишь в стоимости процесса переработки. Переработка отходов, что у нас, что в Европе, является достаточно дорогим производством. Да и не все технологии утилизации нам подходят. Например, использование биогазовых установок в России нецелесообразно ввиду климатических особенностей — в холодный период до 80% вырабатываемого биогаза уходит на обогрев самой станции. Даже имеющийся в Черноземье положительный белгородский опыт строительства и эксплуатации биогазового комплекса — это, скорее, утилизация ради утилизации. Работу биогазовой станции не следует рассматривать как самостоятельный бизнес по вышеуказанным причинам, — подытожил Дмитрий Захватаев. — Серьезных игроков на рынке утилизации отходов АПК немного, и зачастую переработчики отходов имеют дело с органикой АПК как с сопутствующим видом деятельности, поскольку как основной он просто не рентабелен.
Органическая польза
Между тем переработка органических отходов на удобрения имеет огромную перспективу для АПК. Практикующие аграрии — члены комитета по аграрным вопросам Госдумы знают примеры, как поля, не получавшие удобрений, с переходом на использование органических удобрений с 26 ц с га урожайности за год перешли на 42 ц. Но пока сельхозпроизводители используют эту «золотую жилу» недопустимо мало.
— У нас в 7,5 раз сократилось внесение органики на поля, в 26 раз уменьшилось известкование, почти 50 млн га кислых почв, — прокомментировал ситуацию председатель комитета по аграрным вопросам Владимир Кашин. — Трудно предсказать последствия вреда землям сельхозназначения, если не купировать ситуацию внесением извести, органики и минеральных удобрений. Мы стали терять гумус, истощаются даже тучные черноземы.
Поэтому пока парламентарии резюмируют — проблема далека от разрешения, хотя правоприменительная практика уже подсказывает некоторые ответы. Более трехсот крупнейших недропользователей взяты под контроль соответствующих природоохранных ведомств, и уже есть примеры лучших практик по утилизации органических отходов, которые можно масштабировать. С другой стороны, самоопределение в вопросе продукт-отход, дегегированное фермерам, тоже нуждается в коррективах, чтобы предотвратить ситуации безнаказанного заражения земель и водоемов несанкционированными отходами.
— Ни форма собственности, ни размер предприятия не релевантны в решении этого вопроса, — подытоживает Аркадий Пономарев. — Главным критерием может быть лишь разумное хозяйствование и допустимая нагрузка на окружающую среду. Только такой подход снимет разногласия между контрольно-надзорными органами и бизнес-сообществом по поводу регулирования обращения с биологическими отходами в сфере животноводства и птицеводства.
