— Как российские компании справились с импортозамещением? Смогли они занять нишу ушедших западных фирм?
— Я бы не сказал, что проблема импортозамещения решена на 100%, что компании локализовали производство в России и покрывают все внутренние потребности страны. Очевидно, что пока этого не произошло, да и вряд ли возможно в принципе в современном пусть и противоречивом, но глобальном мире. Главное, что мы смогли сделать за эти два года в условиях беспрецедентных санкций — перенаправили импорт из других стран, открываем новые производства, строим предприятия, это очень хорошо. Российская экономика выстояла. Ситуацию сравниваю с дефолтом 90-х годов, когда мы получили жесткую встряску, но смогли наладить производство, а отечественные производители получили возможность развития.
Сегодня темпы импортозамещения выше в тех отраслях, где проще перейти на альтернативные российские технологии, где имеется опыт, производственная база. Это логично. Высокотехнологичные производства, электроника — пока еще критически зависимы, на мой взгляд, от импорта. В повседневной жизни мы это чувствуем по смартфонам, компьютерам, автомобилям. В самолетостроении только выходим на уровень, когда можем рассчитывать на серийное производство отечественных продуктов. Хорошо себя чувствуют атомная отрасль и металлургия: здесь сохранен советский опыт и добавлены большие усилия по модернизации производства. В этих сферах мы — мировые лидеры.
— С какими вызовами столкнулась Воронежская область в 2023 году? Как она с ними справилась?
— Не думаю, что Воронежская область чем-то отличается от других регионов с точки зрения экономического развития и условий, в которых приходится работать, хотя есть сферы, в которых мы опережаем других. Как и вся страна, в условиях санкций мы пытались сохранять и перепрофилировать производства, наращивать мощности. Хорошо, что ни в одной отрасли не просели, сохраняем потенциал и развиваем промышленность.
— Сельское хозяйство занимает важное место в формировании бюджета России, но многие аграрии столкнулись с проблемой повышения цен на дизельное топливо. Как власть может решить проблему?
— Сельское хозяйство бурно развивается, это одна из ключевых отраслей. Есть центральный вопрос: к нашей общей радости, Россия полностью обеспечивает свою продовольственную безопасность. Я не говорю о тропических фруктах, но в основных продуктах мы не зависим ни от кого. Более того, мы активно торгуем. В 2022 году сельское хозяйство принесло России 41 млрд долларов — прежде всего, это торговля зерном.
С другой стороны, сельское хозяйство — очень сложная отрасль. Существуют климатические ограничения, мы в большей степени зависим от импортных семян и селекции, хотя эти направления развиваются. Часто риски возникают там, откуда не ждали — в 2023 году так случилось с топливом.
Осенью мне начали звонить воронежские аграрии и спрашивать, что происходит: дизельное топливо отпускалось им по 80 руб. литр, по некоторым контрактам цена доходила до 110 руб., хотя на обычных заправках оно стоило 60 руб. Я написал запрос министру топлива и энергетики, так поступили многие депутаты. Дума активно включилась в процесс, удалось остановить рост цен и снизить их на 21%.
Почему произошел рост цены топлива? Некоторые меры правительства этому способствовали. Топливо — рыночный продукт, государство не назначает цену на него. Из-за роста мировых цен она поднялась, плюс на 50% сократили выплаты по демпферу (когда из бюджета доплачивают нефтяным компаниям, если экспортная цена на топливо превышает фиксированную цену внутреннего рынка, — прим. ред.).
Основная мера решения проблемы — запрет на вывоз бензина и дизельного топлива за рубеж с 21 сентября. Сегодня этот запрет уже отменен, он стал неактуальным, потому что завершились основные сельхозработы и с 17 ноября мы вернулись к 100% демпферу.
Но, конечно, ситуация была аховая — такие цены по всей стране накануне осенних полевых работ, а где-то еще шла уборочная. По моим ощущениям, рост цен на топливо для сельхозпроизводителей в мелком опте был спекулятивным. Плюс действовал запрет заправляться на гражданских заправках, где топливо было дешевле.
— В ноябре прошло заседание комитета Госдумы по туризму, где приняли бюджет на 2024-2026 годы. Речь идет о госпрограмме финансирования туризма. Что получит Воронежская область?
— В 2024 году завершается национальный проект «Туризм и индустрия гостеприимства». Мы надеемся, что его продлят на следующую пятилетку. Сферу важно развивать, это актуально для малого бизнеса. Она дает около 3 трлн руб. нашего ВВП.
Когда спрашиваешь у любого предпринимателя, чем помочь, то первый ответ: «Не мешайте». Главное, что должно сделать государство — дать свободно развиваться предпринимательской инициативе в сфере туризма. Добиться успеха только государственными мерами невозможно, нужно четко разделять — что делает бизнес и что делает власть.
По поводу финансирования — Воронежская область получит 490 млн руб. по линии корпорации «Туризм.РФ». Они помогают строить большие туристические и развлекательные комплексы, отели. Задача — увеличить количество номеров для проживания туристов. В 2023 году начали прокладывать коммуникации, а в 2024 году продолжат эту работу и начнут строительство курорта «Ямань SPA Resort». Государство дает деньги на софинансирование процентной ставки по кредиту на строительство таких отелей, входит в уставной капитал своими деньгами, плюс вкладывается в коммуникации — электричество, воду, газ, дороги. Как раз на это предусмотрено 490 млн руб. в 2024 году. Это самая большая сумма.
Очень хорошо мы смотримся на фоне других регионов по господдержке строительства модульных отелей. На эти цели в 2024 году Воронежская область получит 290 млн руб. Это гранты для предпринимателей, деньги выдают на конкурсной основе. Чтобы было понятно, речь идет о кемпингах, глэмпингах и быстровозводимых отелях. Они дают хороший эффект и увеличивают количество мест, где можно остановиться. Область удачно расположена: многие едут на юг по М-4 «Дон», наш регион где-то посередине, можно отдохнуть 1-2 дня.
По программе развития туризма и на фестивальную деятельность — 97 млн руб. Еще есть программа строительства и обустройства пляжей, по ней из федерального бюджета выделят больше 110 млн руб. Конкурс прошел, скоро мы получим 10-12 хороших благоустроенных пляжей.
— Какие туристические объекты в Воронежской области вы считаете примером для других регионов?
— Мы с комитетом по туризму проехали много регионов и посмотрели, как организована эта сфера, что с господдержкой. Потенциал Воронежской области оцениваю выше среднего по стране. По привлекательным объектам нам трудно сравниться с городами Золотого кольца или южными, морскими регионами, но Воронежская область обладает необыкновенно комфортным климатом. Мне кажется, на северной границе области нужно повесить большой баннер: «Здесь начинается юг».
У нас есть достойные внимания объекты, но они требуют серьезной доработки, чтобы стать объектами федерального уровня. Например, музей-заповедник Костенки. По содержанию — это мощь, всем, кто еще не был, советую поехать. Однако он давно построен и для сохранности объектов не отапливается зимой, также требуется помещение для сотрудников и музейных фондов. Пока это только в планах, но вокруг уже появляются маленькие гостевые дома, рестораны. Музей набирает популярность: в 2022 году было 80 тыс. посетителей, в 2023 году, надеюсь, будет еще больше. Туда надо вкладывать, и я знаю, что мысли по этому поводу есть.
Безусловно, жемчужина региона — Дивногорье. Как историк могу сказать, что там перемешались все эпохи: это и пещерные храмы, и остатки Хазарской крепости, и древняя гончарная мастерская, и Дивногорский монастырь. Дивногорье хорошо само по себе, но может заиграть новыми красками, если дать ему грамотную огранку. Еще один объект — пещерный монастырь Белогорье.
Сам Воронеж тоже интересен туристам. Все, кто приезжают сюда, удивляются: город мало известен большинству россиян, это «вещь в себе». Многие не знают, что это город-миллионник и соответствует этому уровню: у нас есть, где отдохнуть, поесть, что посмотреть — хорошие музеи, театры. Но люди приезжают и первым делом спрашивают: «Где у вас улица Лизюкова?». Начинаешь объяснять, что Воронеж знаменит не только тем, что котенок был с улицы Лизюкова, рассказывать о генерале Лизюкове, о войне — и это тоже вызывает большое удивление. Не все это знают, что Воронеж, как и Сталинград, в годы войны не был сдан. Плюс — Воронеж тесно связан с Петром I. Вся петровская история — наше наследие, и мы можем подавать его лучше, чем сейчас.
Есть масса возможностей и для промышленного туризма, но это больше зависит от предприятий — хотят они этого или нет. Промышленный туризм — это не просто походить по цехам, он выполняет воспитательную функцию, помогает с профориентацией. Считаю, что это направление тоже нужно развивать: у нас дефицит инженерных кадров, средних специальных кадров для заводов.
— Идет реконструкция Петровской набережной. Как вы оцениваете этот проект?
— Горожане оценивают по-разному, но воронежцы вообще стараются ко всему относиться критично. Набережная будет важным объектом для туристов. Архитектуру города будущего нужно выстраивать вокруг глади водохранилища. Это хорошо с точки зрения туризма, да и для горожан это место отдыха и прогулок, там есть, что посмотреть. Рядом хороший музей «Гото Предестинация», Адмиралтейская церковь. Я очень надеюсь, что удастся реализовать проект Петровского острова, планы существуют давно.
Что меня смущает? Когда я спускаюсь на набережную в районе Чернавского моста, доминантой должна быть гладь водохранилища, водный простор, а я этого не вижу. Когда набережная будет полностью готова, пройдусь — наверняка там будут интересные архитектурные решения, но пока эта часть меня не радует. Ты хочешь видеть воду — а она закрыта арт-объектом. Мои друзья часто заезжают в Воронеж по дороге на юг, «проверю» набережную на них: посмотрим, что они скажут.
Кроме того, на набережной важна транспортная доступность и организация движения. Мы понимаем, что транспорт в городе действует там, где идут основные потоки людей. На набережную не попасть без собственно автомобиля, только если спускаться пешком. А если организовать специальные маршруты, не факт, что горожане поедут просто погулять по набережной. Слышал о планах строить спортивные объекты и выставочные комплексы. Вокруг водохранилища и набережной можно выстроить новый центр города.
— Вы уже затрагивали тему модульных отелей, есть хороший пример «Кудыкиной горы» в Липецкой области. Существует ли у нас в регионе что-то подобное?
— В Воронежской области тоже есть такие объекты: например, парк «Ломы». Это вообще история о том, откуда берется туризм и как создаются объекты. Появился энтузиаст, со школьниками-старшеклассниками начали делать парк в начале «нулевых». Стали проводить мероприятия, фестивали. Было очень интересно уже тогда. С «десятых» годов его взяло под крыло областное правительство, туда проложили асфальтовую дорогу. Три года назад был пожар, заново отстроили парк. Мой хороший товарищ Александр Шолохов — бывший директор музея-заповедника в Вешенской говорил: «Мы федеральный музей, а вы местный, но можно позавидовать, как все сделано». В «Ломах» проходит фестиваль «Русь песенная, Русь мастеровая», съезжаются десятки тысяч людей. Чем не «Кудыкина гора»?
— Одно из последних масштабных событий — открытие выставки «Россия» на ВДНХ. Успели побывать? Как оцениваете выставку и стенд Воронежской области?
— Успел, выставка очень интересная с точки зрения того, что представил каждый регион. Внешне все используют новые технологии, пытаются современными технологиями донести информацию до посетителей выставки. Мне приятно говорить, что воронежская экспозиция выгодно отличается от большинства по своей идее — представить куб чернозема. Внутреннее наполнение — иммерсивное шоу. В отличие от многих регионов, экспозиция дает полное представление об области.
Краткое, но объемное: история, как живет область сегодня, сферы образования, промышленности, сельского хозяйства и так далее. Сделано очень качественно. Недаром к нашему стенду всегда стоит очередь. Это не преувеличение, правда так. То же я наблюдал только у павильона Камчатки, но там просто красочное шоу — восход солнца и извержение вулкана. По впечатлению, которое производят павильоны, наш стенд превосходит другие. Большое спасибо анимационной студии «Воронеж» и всем, кто реализовал эту идею. Думаю, что это дополнительно привлечет к нам туристов. Хотелось бы, чтобы потом воронежская экспозиция переехала на родную землю и уже здесь радовала людей.
— Каких объектов не хватает Воронежу? Например, многие воронежцы ездят в аквапарк в Белгороде.
— Надеюсь, с помощью корпорации «Туризм.РФ» удастся построить аквапарк, речь о проекте «Пальма-парк» на окружной Воронежа. Если говорить о нематериальном, нужно активнее использовать энергию людей, которые хотят что-то делать. Требуется развивать меценатство. В качестве примера приведу дворцовый комплекс Ольденбургских в Рамони, куда вложено не только много денег, но и личной энергии людей. Музей действительно передает время и образ жизни Ольденбургских. Объект активно развивается, но уже сейчас его залы заполнены посетителями.
По конкретным объектам — нужно исходить из того, каким после нас увидят Воронеж наши внуки. Значит, думать о том, какую изюминку искать, что сохранять и что развивать. Мне, например, очень нравится идея Дома анимации, строительство которого начнется в 2024 году. Это не просто место, где будут производить мультфильмы, там будут учить людей цифровым технологиям, работе в креативных индустриях, создадут музей анимации. Эта идея родилась независимо от государства: люди объединились, создали студию и делают мультфильмы мирового уровня. Вот их и надо поддерживать.
Хорошо, если у нас появится центр киберспорта. Слышал, что глава города Вадим Кстенин объявил о планах построить фиджитал-центр. Воронеж должен стать центром цифровых технологий, у нас для этого есть все возможности. Киберспорт уже входит в олимпийскую программу, мы можем растить новых чемпионов. Так что интересной работы впереди много.
