«В обществе есть запрос на повестку мирного развития»

— Подводя итоги прошлого года, вы сравнили ключевую функцию губернаторского корпуса Черноземья с «седативным средством». Изменился ли этот приоритет в уходящем году?

— 2022 год прошел под знаком начала СВО, и губернаторы столкнулись с необходимостью адаптировать свои регионы к новым обстоятельствам — политическим, экономическим, а в случае с Белгородской и Курской областями — и военным. В 2023 году, справившись с задачами успокоить население и перенастроить системы управления экономикой под санкционный режим, губернаторы смогли сосредоточиться на своей ключевой функции — развитии регионов. Благодаря ответственной макроэкономической политике правительства, ресурсам, которые тратились на только военные нужды, но и по- прежнему — на инфраструктуру и нацпроекты, и довольно умелой перестройке логистических цепочек и хозяйственных связей, экономике черноземного региона удалось даже выйти на экономический рост. Как минимум, промышленность, в том числе обрабатывающая промышленность, и АПК растут, и это заслуга и бизнеса, и системы управления. Кроме того, выплаты участникам СВО и обострившийся дефицит на рынке труда толкают вперед зарплаты и повышают платежеспособность населения. Резюмируя это, я бы сказал, что в уходящем году губернаторы были антикризисными менеджерами, переключившимися на выполнение задачи развития территорий.

— Кто лучше всех из регионов справился с сегодняшними вызовами?

— Сложно ранжировать успехи регионов по причине их очень разного положения в связи с СВО и как следствие — разными приоритетами в текущих задачах. Например, особняком стоит Белгородская область, которая подвергается каждодневному военному воздействию. В таких условиях сохранить статус передового региона, заработанный усилиями команды прежнего губернатора, очень сложно. Правительство Вячеслава Гладкова предпринимает титанические усилия для того, чтобы Белгородчина сохраняла свое место в топе по разным позициям. И в целом, пусть и с очень большой федеральной поддержкой, эта задача решается, даже несмотря на то, что темпы роста немного просели, а некоторые проекты закрыты или приостановлены. Курская область тоже подвергается военному воздействию, поэтому перед командой губернатора также стоит цель совмещать развитие региона с задачами военно-политического характера.

Последовательную иерархию региональных успехов выстроить сложно, но в целом, в контексте общеэкономического развития, довольно хорошую динамику в промышленном секторе показала Тамбовская область, неплохую — Курская и Воронежская. Стоит отдать должное Липецкой области, которая сохранила и продолжает развивать одну из лучших в стране особых экономических зон в ситуации кардинальной перестройки работы с инвесторами, ухода одних и необходимости привлечения новых. Запущены новые инструменты развития, в частности, особая экономическая зона в Курской области. Продолжает развивать этот формат Воронежская область. По большинству задач в сфере экономического развития, которые регионы ставили перед собой, они добились неплохих результатов.

— Для глав городской и областной воронежской власти этот год стал выборным. И главной неожиданностью стали не итоги выборов, а то, что за ними последовало, в частности —  реформа областных органов власти, предложенная переизбранным губернатором. В чем вы видите ее смысл, и какие последствия для региона она может иметь?

— Перестройка органов местного управления очень активно началась после принятия нового федерального закона о публичной власти в регионах в конце 2021 года, вызванного к жизни поправками в Конституцию 2020 года. Новый закон, в частности, предусматривал, что во всех регионах высшим органом исполнительной власти должно стать правительство. В Воронежской области приведение региональной власти к формату правительства структурно произошло ранее, а содержательно — пришлось на послевыборный период. Мы пока не видим полностью новой конфигурации властной вертикали, но логика предлагаемых губернатором Гусевым изменений позволяет предположить, что он преследует две цели — делегировать полномочия на низовой уровень, чтобы самому сосредоточиться на более важных проектах и выстроить более четкие, более осязаемые функциональные направления в управлении экономической и социальной инфраструктурой региона.

— Несколько позиций в новой структуре воронежского областного правительства до сих пор вакантны. Чем, на ваш взгляд, вызвана такая пауза — кулуарной борьбой или отсутствием достойных кандидатов?

— Эффективного топ-управленца действительно непросто найти, особенно в условиях тотального дефицита на рынке труда. Но в истории с формированием воронежского правительства есть и другие нюансы. В частности, губернатор анонсировал появление самостоятельной фигуры заместителя губернатора — премьер-министра, то есть председателя правительства области, однако назначенный после выборов замглавы так и не возглавил правительство. Не случилось пока и обещанное Гусевым назначение первым зампредом по социально-экономическому блоку кандидата «со стороны», а не выдвиженца из органов власти. Здесь уместно вспомнить, что и курский, и липецкий, и белгородский губернаторы также по паре лет формировали свои команды, а у Гладкова до сих пор есть незакрытые позиции в правительстве. Это не очень хорошо, но по крайней мере объяснимо — он как губернатор-«варяг», как человек извне пытается найти баланс между местными и приглашенными людьми. Но Гусев — единственный в Черноземье «местный» губернатор, и такие проволочки с кадровыми назначениями, безусловно, вызывают вопросы к главе области. В попытках найти им объяснение давайте примем во внимание, что Воронежская область — крупный ресурсный регион, в котором много очень влиятельных кланов или групп интересов. Мы могли наблюдать за 2-3 недели до выборов, а также сразу после них, обострение этой клановой борьбы, сосредоточенной в том числе вокруг кадровой повестки будущего правительства. Возможно, причина с затягиванием кадровых решений кроется отчасти и в этом.

— В числе отставок, последовавших после перевыборов губернатора, — увольнение его пресс-секретаря. Означает ли это смену коммуникационной линии областного главы? Какие задачи, на ваш взгляд, будут поставлены перед вновь назначенным руководителем пресс-службы?

— Считаю и бывшего, и нового пресс-секретарей губернатора большими профессионалами. Но думаю, что ротация пресс-службы — это часть попытки Гусева перезагрузить свою команду, во-первых, и сменить акценты в информационной политике, во-вторых. Бывший пресс-секретарь, на мой взгляд, был довольно эффективен, особенно в период избирательной кампании Гусева, что не снимает многократно озвученной к нему в медиапространстве претензии в отсутствии инклюзивности при общении с разными сегментами прессы. Думаю, восполнить этот пробел и будет задачей нового пресс-секретаря. По первым оценкам, курс на новую открытую инфополитику им взят, а вот удастся ли ему и дальше справляться с определенными структурными, политическими и даже субъективными ограничениями на этом пути, — увидим.

— Сохранится ли тренд к децентрализации, обозначившийся после ковида и продолжившийся с началом СВО? Насколько обратимым, на ваш взгляд, будет рост самостоятельности и субъектности региональных властей?

— Думаю, ответом на этот вопрос может стать ожидаемое в наступающем году принятие закона о местном самоуправлении, который должен завершить формирование новой архитектуры региональной власти. Главная интрига закона — сохранит он нижний, поселенческий уровень управления или полностью его упразднит. Действующий 131-ФЗ пока отдает решение этого вопроса на усмотрение региональных властей, и в 2023 году губернатор Тамбовской области реализовал это право, упразднив поселения. Теперь местное самоуправление в регионе представлено городскими и муниципальными округами. Липецкий губернатор действовал осторожнее, преобразовав несколько районов в муниципальные округа. Остальные губернаторы заняли выжидательную позицию. И если закон, как ожидается, все-таки пойдет на упразднение поселенческой власти, следующие два года, как минимум, станут временем серьезной муниципальной реформы на всей территории Черноземья.

— Как вы оцениваете оппозиционные силы и критические настроения в регионах, насколько они сейчас конструктивны и полезны?

— СВО создала ситуацию, известную в политологии под термином «сплочение вокруг флага». В критические, переломные моменты истории уровень мобилизованности общества и поддержки власти объективно возрастает, и так было всегда. Это осложняет положение оппозиции, которая, с одной стороны, следуя базовым общественным настроениям, поддерживает СВО, а с другой — по той же причине — вынуждена снизить градус критичности по отношению к власти, потому что это чревато расшатыванием сложившегося общественного консенсуса по данной теме. В этой ситуации формой поддержания протестной политической активности становится новая маршрутизация критики, ее сосредоточенность вокруг локальных проблем — таких, как качество управления регионом, экоповестка, градостроительная политика, в частности вырубка деревьев, которая стала печальной приметой благоустройства во всех крупных городах. И в рамках локальной повестки мы видим довольно много оппозиционных выступлений разной степени критичности. Например, «Справедливая Россия» в Орловской области выступает с довольно жесткой риторикой по отношению к региональной власти. Мы были свидетелями ожесточенной борьбы на довыборах в Госдуму в Липецкой области и можем констатировать, что отношения в триаде губернатор — ЛДПР — КПРФ становятся все более напряженными. Думаю, пока идет СВО, мы будем иметь именно такие форматы оппозиционной активности.

— Каков ваш прогноз событий на 2024 год на макрополитическом, федеральном, региональном уровне?

— Следующий год очень электорально насыщен — выборы президента, выборы губернаторов в Курской и Липецкой областях. Но, конечно, главное будет зависеть от событий на СВО, которые и определят контур новой экономической политики страны. Опросы общественного мнения показывают, что даже несмотря на наличие широкой поддержки СВО, не менее значительная часть населения ожидает ее завершения. Запрос на переход к повестке мирного развития очевиден. Это первый и ключевой момент для экономической и политической конфигурации следующего года. Президентские и губернаторские выборы, даже если они не приводят к смене первого лица, — это все равно процесс перезапуска власти, экономического и политического развития страны и региона. После президентских выборов уйдет в отставку действующее правительство, и от нового состава кабинета министров мы тоже можем ожидать некоторой перезагрузки госполитики. Думаю, в том или ином формате нас ждет и апгрейд нацпроектов, большая часть которых заканчивается в 2024 году. Губернаторскому корпусу, пока идет СВО, предстоит работать в условиях более существенных бюджетных и ресурсных ограничений, что потребует более четкой приоритизации проектов и усилий, а также некоторой перестройки инфраструктурного развития. Таковы в общих чертах те обстоятельства, от которых будет зависеть дальнейшее развитие наших регионов в наступающем году.

Об эксперте